ЛЮБОВЬ
Ко мне в руки совершено случайно попал дневник моего друга Григория. И как же я был удивлен, когда увидел, что в дневнике есть записи более чем сорокалетней давности. Ну, возможно, сами записи и не сорокалетней давности, трудно сказать, так как чисел в дневнике не было. Но касались они тех времен. Описывались времена давно минувших дней. То, что все написанное является чистейшей правдой, я лично тому свидетель, хотя за некоторые подробности поручиться не могу. Как говорят: у ног не стоял.
Эти воспоминания мне показались настолько интересными, что я подумал: возможно, они могут заинтересовать и еще кого-нибудь. Так явилось решение подготовить "сайтовское издание" из записей в Гришином дневнике. Но коль скоро это уже издание, то есть рассказ, то необходимо дать этому произведению название. А так как описанные в дневнике сцены наполнены жизненным трепетом, горячим темпераментом, экстазом, и название должно быть вровень содержанию. Оно должно в нескольких словах передать весь жар двух влюбленных сердец, ту испепеляющую любовь, в огне которой они отрешались от мира, возносились на Олимп и никак не хотели возвращаться на бренную Землю. Но можно ли этому безумному бескрайнему миру чувств и эмоций, этому заоблачному, космическому порыву душ
дать адекватное название, дать название, которое хоть в малой степени соответствовало бы этой безмерной любви. Вертелись у меня в голове названия вроде: "Испепеленные жаром любви (и страсти)", "Температура 212 градусов по Фаренгейту", "Любовным жаром опаленные" и десятки аналогичных названий, но все они были какими-то искусственными, надуманными, притянутыми. Нет, решил я. Пусть это эссе так и называется "Любовь". Просто - любовь. Весь тот пожар, весь трепет душ, всю бурю чувств, что Григорий, описал в своем дневнике, разве не это есть любовь. Я думаю, что ЭТО.Вот так и явился на свет рассказ (поэма в прозе) "Любовь". Возможно, если бы у меня было больше свободного времени, то появился бы роман, но ...
Из дневника
друга моего Григория
.Обучение
..
Она лежала на диване, когда я, не крадучись, но довольно-таки тихо, вошел в гостиную. Не увидеть ее было невозможно, так как диван был расположен прямо напротив входной двери. Позже она мне рассказала, что диван она переставила на это место в тот день, ожидая моего визита. Да, на диване лежала Афродита-Венера-Даная-Клеопатра-Елена-мечта, на диване лежала моя мечта, мои грезы, мой идеал, моя любовь. Ее смеженные веки говорили о том, что она спит, но взволнованное дыхание выдавало ее притворство.
От неожиданности я застыл у порога, не в силах оторвать взгляд от представившихся мне прелестей. Предо мной на диване лежала фея, лежал идеал женской красоты, моя жажда, мое вожделение. Театрально разбросав свои черные кудри по огромной белоснежной подушке, изящно отбросив халатик и приоткрыв большую часть обнаженного тела, она влекла, звала, взывала. Все ее тело дышало молодостью, свежестью, нерастраченной энергией, силой. Ее не напомаженные, но цвета спелой вишни влажные губы, белоснежная круглая мраморная грудь почти четвертого размера, с торчащим от напряжения красным сосочком, бархатные животик и бедра, несколько разомкнутые, так что между ними достаточно хорошо просматривались немного приоткрывшиеся большие губы, из-под которых выглядывали цвета красной черешни маленькие губки. Глубже я уже не видел ничего, так как страсть и вожделение затмили мой взор.
Мой лоб покрылся испариной, а влажный полуоткрытый рот моей Нефертити продолжал беззвучно взывать ко мне пухленькими губками еще жарче, еще страстнее. Над ее верхней губой проступила роса, грудь и живот ее от сверхвысоковольтного эротического напряжения мелко и несколько конвульсивно подрагивали.
Но самое привлекательное, самое замечательное, самое удивительное и неописуемое зрелище представляла царица женской красоты и гармонии, дающая жизнь, наслаждение, утоляющая жажду, притягивающая и волнующая, влекущая и услаждающая, пьянящая и отрезвляющая, дарящая радость, счастье, высочайшее ни с чем не сравнимое наслаждение, стоящая в центре женщины, стран, континентов, Земли и Вселенной, не описанная и не воспетая, хотя все произведения всех искусств посвящены ей. Она увлажнилась и приоткрылась еще больше и источала удивительные ароматы, она светилась и сверкала. Если мгновение тому назад она была еще алым бутоном, готовым вот-вот распуститься, то сейчас это была благоухающая сверкающая, горящая алым пламенем, распустившая все свои гладкие, полированные, тугие лепестки, роза. Вокруг нее горел ореол разряда биоэнергетического поля, поля зовущего, влекущего, притягивающего, проникающего. Попавший в область притяжения этого поля, переходит в новое духовно-психическое состояние. Его можно определить, как начальную стадию оргазма.
Я перешел в это состояние, сильно обогнав вышеописанное мгновение. Кроме затмения и испарены на лбу, у меня перехватило дыхание, пересохло во рту, мелко-мелко задрожали коленки, а мой "малышек", как нежно называла Нефертити мой фаллос, превратился в стальной стержень-ствол автомата ППШ, готовый стрелять залпом и длинными очередями.
Не в силах сопротивляться, влекущей меня, силе, я оказался между ног моей любимой раньше, чем успел сделать вдох или что-нибудь сказать. С гульфиком я справился достаточно легко и быстро, но от возбуждения руки мои дрожали, фаллос не слушал меня и, как слепой тигренок, "тыкался" вокруг, сгорающего от нетерпения, влагалища, так что моя возлюбленная вынуждена была сама взять его за головку, сказав при этом "иди, я жду!", и направить между губками прямо во влагалище. И я, нет, он
- мой "малышек", нет, мы вместе почувствовали бархатное, влажное, упругое скольжение, и мы оба захотели заскользить быстро, страстно, до упора. Но сильные ноги моей любимой немного сжали мой таз, и она прошептала: "Не торопись, милый". После чего продвижение моего "малыша" полностью попало под контроль моей возлюбленной. Она медленно отпускала меня ногами, и по мере этого мой "малышек" продвигался все глубже.Вдруг я услышал "о-о-ой". Но это не был стон от боли. Это было радостное восторженное "о-о-ой". Это было "ой" от переполнения чувств и наслаждения, но не от боли, которую могла испытать моя прелесть, так как "малышек" во что-то уперся. Моя радость, моя нежность, моя фея выпрямила ноги, тем самым, увеличив глубину влагалища, и я почувствовал, что моему
"малышку" ее нежнейшая красавица как раз в пору. И тут-то я начал с такой скоростью "накачивать" мое прелестное создание, что любимая моя, двигаясь в такт со мной, начала задыхаться, как во время спринтерского бега. Конечно же, столь волнующая прелюдия, которая, вообще-то, началась задолго до моего появления на пороге гостиной комнаты, и столь страстное желание привели к очень скорому окончанию нашей близости. Она прошептала: "Сегодня можно, давай вместе", и мы вознеслись в рай. Она смеялась и визжала от восторга, а я рычал, как лев, схвативший лапами свою добычу. Агония оргазма длилась, как нам показалось, не очень долго, но настолько интенсивно, что мы затем минут двадцать лежали, раскинув руки, как выжатые лимоны, не в силах даже говорить, хотя мне казалось, что я шепчу ее имя и говорю ласковые слова.Затем она сказала: "Мой милый, я скоро вернусь, а ты пока приведи себя в порядок". С этими словами она встала с дивана и подала мне салфетку, которую вынула из-под подушки, а сама пошла в ванную комнату. У меня действительно было что приводить в порядок. Весь мой живот, мои ляжки до колен и придатки были обильно орошены нашими внутренними соками.
Так я впервые овладел (возможно, точнее - отдался) моей мечтой, моей усладой.
Моя мечта, моя услада
Пока моя радость, мой ангел находится в ванной комнате, я кратко вам поведаю о ней.
Ей двадцать три, сыну - пять, а мужу, академику, Лауреату Ленинской премии - более пятидесяти. Мы никогда не говорим о ее муже, так как я очень ревнивый и обычно сильно переживаю, когда речь заходит о нем. Она же, будучи тонким психологом, старается эту тему обойти, обшутить, снивелировать. И только однажды она пошутила, что ее муж получает от нее столько, сколько хочет. Так не выбрасывать же собакам то, что остается. А оставалось довольно-таки прилично. (Относительно собак я позже прочел в "Декамероне"). Она поет в филармонии, очаровывая слушателей своим плотным бархатным меццо-сопрано. Ее поэтичное, наполненное пафосом имя Виктория, соответствующее и форме, и содержанию, отлично сочетается с ее отчеством - Петровна. Она высоко ценит свои достоинства и умело ими пользуется, не переходя грань дозволенного. Ее любят и обожают завсегдатаи филармонии, и она пользуется заслуженной популярностью.
Идеальная плотно сбитая фигура с несколько пышноватыми округленными формами влекла и обещала, звала и обольщала, даже будучи облаченной в плотные одежды. Талия, не перетягивающая живот на две самостоятельные половины, но точно и четко отделяющая таз от верхней части туловища, подчеркивала ее грациозные груди и кругленькие упругие ягодицы. Но без одежд она намного привлекательней!
А мне в тот счастливый памятный день было чуть больше шестнадцати, я был младше моей возлюбленной на семь лет и совершенно не опытен в обращении с женщинами, хотя для меня это была и не первая близость. Впервые я усладил свои пылкие чувства около года тому назад. Но моя первая возлюбленная была лишь немногим старше меня и неопытная в делах любовных, пожалуй, более меня - любые отклонения от позы, известной как "рабоче-крестьянская", она считала половыми извращениями и категорически отказывалась от их использования. Так что большого опыта в этих отношениях я не получил, хотя сама по себе история этой любви принесла мне много счастливых и радостных минут.
Сейчас я слышу шаги моей милой Виктории (кстати, она была для меня Викторией только во время нашей близости, во все другие времена она была Викторией Петровной). Поэтому я прерываю повествование в ожидании сладостного продолжения взаимного блаженства. До встречи.
Первый урок.
Виктория вошла, счастливо улыбаясь, и, подойдя ко мне, стоящему в смущении опустив голову, крепко обняла меня за шею. Тут я почувствовал, как мой рот оказался в ее теплых, нежных, мягких и сильных, пухленьких влажных губках, а язык ее упорно и настойчиво пытается проникнуть сквозь мой зубной заслон в полость моего рта. Я решил, что заслон может огорчить мою милую маленькую Викторию (рост - 165, вес
- 58) и быстро разомкнул зубы. Упругий, горячий, проворный язык моей возлюбленной нежно и плавно двигался у меня во рту, как будто изучая все его детали. Сначала он проскользил по небу, затем между щеками и зубами, потом по поверхности моего языка и, наконец, проник под язык, где начал совершать движения, вытягивающие мой язык наружу, а точнее, в ее рот. Испытав впервые такой, ранее мне неизвестный, очень приятный поцелуй, я почувствовал, что сердце мое затрепетало, душа наполнилась теплом, светом и биозарядом, тело стало невесомым, оно уже было готово вместе с душой отправиться в рай. Я испытывал огромное напряжение, я пытался своим языком достать ее язычок, одновременно всасывая ее язык все глубже в мой рот, я пытался своими губами схватить ее губы и высосать весь сок, содержащийся в них. Я был так возбужден, что плохо понимал свои действия.Мое возбуждение передалось моему "малышу", который уже почти разорвал гульфик вдребезги и пополам. Я распахнул на ней халатик и прижался к ее груди, держа одной рукой ее за шею, а другой судорожно расстегивая змейку на брюках, когда она сказала: "это лучше делать в постели; раздевайся, милый". Сама она легко и быстро сбросила халатик и нырнула под простынку. Я же оказался в весьма затруднительном положении - я еще никогда и нигде не стоял перед женщиной нагишом. Мне почему-то стало стыдно. Хотя я и знал, что моя атлетическая фигура не вызывает отвращения у женщин - тренеры, среди которых женщин было даже больше, чем мужчин, иначе, как Аполлоном, меня не называли. За фаллос, как я догадывался, не приходилось краснеть, были у меня возможности для сравнений, да и предыдущая моя возлюбленная - Риточка была вполне им удовлетворена. Виктория позже неоднократно измеряла своего "малыша" вдоль и поперек (такая у нас игра была) и, хотя у нее почему-то получались разные результаты, тем не мене они свидетельствовали о том, что "малышек" не относится к семейству лилипутов. Так что с внешними данными у мены было все в порядке. Разве что рост - 166 см - немного подкачал. Но рост виден и в
одежде. Почему же мне было стыдно раздеться, я и сам толком не понимал, но тем не менее я сказал: "Виктория Петровна, Вы не могли бы закрыть глаза, пока я буду раздеваться?" Она улыбнулась и закрыла.Через мгновенье я был под простыней, и наши жаркие тела переплелись в единый организм. Страстные неуемные поцелуи слили наши дыхания, а через них и наши души. Одна единая душа витала над нашими извивающимися, горячими, сильными, красивыми, молодыми телами. И я почувствовал, что радость моя ненаглядная, моя Виктория старается перевернуть меня на спину. Не раздумывая ни секунды, я с удовольствием и проворством акробата помог ей осуществить ее намерения. И тут же ощутил, как ее нежная, мягкая, круглая попочка оказалась на моем животе. Теперь уже ее дрожащие руки никак не могли ввести "малыша" в его любимое вместилище, и теперь уже я пришел ей на помощь. Я помог ей повыше приподняться, а когда вход во влагалище оказался над головой "малыша", я прогнулся в пояснице. Таким образом "малыш" частично вошел в нее. Затем Виктория опустилась, севши на него, как на колышек. Садилась она медленно, не спеша, с чувством, с толком, с расстановкой. Я ощущал, как влагалище влажно и бархатно обволакивает "малышека", принимает в себя, а волны, пробегающие по влагалищу от основания к головке "малышека", еще больше напрягают его.
Я шепчу: "Виктория, радость моя, мое солнце ясное, моя любимая"! И она мне отвечает: "милый, я так долго тебя ждала "! Она берет меня за руки и кладет их на свои груди - они круглые, эластичные, мягкие и упругие, как у девочки, почти полностью загорелые и лишь небольшая часть у сосочков бело-розовая, как мрамор, мрамор теплый, горячий. Я ласкаю ее соски упруго торчащие розоватые и не очень-то маленькие. Вокруг сосков небольшие темные круги, немного темнее, чем загар в верхней части груди. Она нагибается так, что я легко могу взять в рот один из сосков. Что я и делаю. Я его сосу, играю языком и по ее просьбе легонько покусываю. Я вижу, я чувствую, что моей милой это нравится. Иногда Виктория предлагает мне взять в
рот не только сосок, но и грудь. Тогда я беру в рот столько груди, сколько может поместиться. Я нежно пальпирую груди руками. Моя радость - Виктория от этих прикосновений и ласк получает дополнительное удовольствие, я же получаю двойное удовольствие - и от самого процесса, и от сознания того, что моя милая испытывает удовольствие. Затем она аккуратно и нежно освобождает мой рот от груди и целует меня в губы, придержав мои руки на своих грудях. Она целует меня, но больше дает мне возможность целовать ее рот, губы, подбородок. Но больше всего ей нравится, когда я ввожу в ее рот свой язык, и он там бегает, шевелится, двигается взад - вперед и щекочет ее под ее языком. Она втягивает и отпускает мой язык, так что он совершает возвратно-поступательное движение. При этом она своим языком раскручивает мой, и я догадываюсь, что она хочет, чтобы я совершал одновременно поступательное и вращательное движения. Интенсивность движения моего языка, регулируемая моей возлюбленной, совпадает с интенсивностью ее приседаний на моем животе. Чтобы уменьшить амплитуду ее движений, я прогибаюсь в пояснице на встречном движении.Но вот скорость движений моей возлюбленной начала увеличиваться, она несколько выпрямилась, нежным движением перенесла мои руки на свою талию, уперлась руками над моими плечами, и скорость ее приседаний начала увеличиваться все больше и больше. Я уже не успевал за ней, и иногда немного сбивался с ритма.
В начало
Социально-психологический проект
